Предисловие: это третья часть mou todokanai kamoshirenai hito e. Не знаю, почему она написалась вдруг, после довольно долгого времени с первых двух частей... Просто, наверное, настало такое время.

* * *
Вот и настало то время... - помнишь строки этих стихов? Твоих, я даже не знаю, почему именно они всплыли в моей памяти сейчас - я ведь никогда не знал наизусть более двух твоих творений. Да, признаться, и их я начал забывать. Наверное, я все же не хочу, что бы это время наставало - ведь мы оба знаем, что следует за этой строкой, что написана выше. Мы знаем, ЧТО за время настало у тебя в стихах.
Наверное, я все же не хочу этого - когда вспоминаю все те мимолетные, но такие долгие мгновения, что были только наши с тобой. Когда ты сидела на полу в моей комнате и смотрела на завешанную рамками стену, пока я что-то читал или играл для тебя на гитаре. Когда ты почти неслышно подпевала, когда мы с учителем подбирали ноты. Когда ты стояла на балконе рядом и курила и высказывала дикие предположения о том, что подумает тот или иной из твоих знакомых, если увидит тебя в тот момент. Когда ты набивала на клавиатуре, для тебя неудобной и непривычной, текст того единственного лунного города - и встречи в нем, во сне. Когда ты впервые сказала мне, что не пъешь чай без сахара - а я, дурак, так ни разу до того и не предложил тебе. Приносил так, как сам люблю.
А еще я помню стихотворение, что ты когда-то написала. И письмо, до сих пор лежащее на флэшке где-то... хм, я даже уже не помню, куда я положил ту флэшку. Да и листок со стихотворением я тоже куда-то задевал. Впрочем, в моем бардаке - а ты никогда его таковым не считала - легко теряются такие вещи.
И помню, как ты однажды пришла ко мне в десятом - или одинадцатом? часу ночи и плакала. А я говорил какие-то глупости, чтобы ты перстала грустить. Хотя, конечно, понимал, что этим не смогу помочь.
Я, признаться, не всегда поступал правильно по отношению к тебе - к самому себе еще реже, но все-таки, стоит признать, что в чем-то это было необходимым.
Те строки, что я читал тебе, те мысли вслух на балконе с сигаретой, те слезы - твои слезы и обещание не причинить боль. И - как довершение всего - странное расставание, которое вроде бы и не расставание вовсе, просто... mou todokanai kamoshirenai hito e. Та реальность, которая была когда-то в моей комнате, на моей стене.
Сейчас она совсем другая - календарь, горсть крестов - пожалуй и все. Никаких рамок, каждая из которых рассказывает свою веху моей жизни.
На столе у меня совсем другие книги, совсем другие диски, совсем другой монитор, что обычно служит мне настольной лампой, когда я слушаю джаз. Наверное, впрочем, ты об этом знаешь. Конечно, ты можешь злиться на меня за то, что вот так без предупреждения написал все это, но... когда-то же должен был написать.
Ведь, в самом деле, это не так уж и просто, как кажется - все это наставшее время, правда?