На мониторе комма светилось сообщение о полученных двенадцати новых письмах. В пепельнице, уже полностью заполненной окурками, лежала еще одна сигарета – точнее то, что от нее осталось, от которой поднимался сизый сладковатый дымок. Рыжая голова покоилась на сером столе рядом с клавиатурой, усталая рука во сне смахнула мышку на пол, и теперь инфракрасный огонек уныло моргал на потолок.
Вся комната была погружена в полумрак, из щели между непрозрачными жалюзи на окнах проникал двуцветный луч от обеих лун над Амои. На небольшом диванчике в середине комнаты был скомкан клетчатый плед, еще один такой же лежал в открытом платяном шкафу. Там же, в шкафу, на полках лежала пара курток, водолазок и брюк. На противоположной стене висела большая черно-белая карта Танагуры, на которой неровными красными и синими линиями было что-то отмечено. Книжные шкафы рядом использовались в основном не по назначению – на них стояли коробки с дисками, дискетами, шнурами и прочей аппаратурой.
Гадко зазвонили в дверь, Катце открыл один глаз, раздраженно распрямил спину, подхватил из пепельницы почти догоревшую сигарету, глянул на маленький мониторчик, поморщился, но открывать пошел.
На пороге стоял небольшого роста мальчик с темно-синими волосами и в форменном фурнитурском белом комбинезоне. Катце недовольно изогнул бровь, он-то уже знал, чей это посыльный. Фурнитур передал хакеру пакет, после чего, поклонившись, также молча покинул порог.
Катце отвел за ухо длинную прядь волос с правой стороны лица. За прошедший после трагедии в Дана Бан год он ни разу не стриг волосы, так что теперь уже был вынужден завязывать хвост, привычно оставляя передние пряди свисать, закрывая шрам. Конечно, сейчас скрывать этот шрам было не от кого – раньше он делал это только потому, что прекрасно знал о любви Ясона да и всех остальных блонди к красоте и безупречности. Но привычка – великая вещь.
Он легким жестом просмотрел новую почту, ничего интересного в ней не было, так что он сразу же вскрыл принесенный пакет. На стол перед ним упала дискета без всяких пометок.
Катце поставил ее в дисковод, на мониторе перед ним заморгали многочисленные цветные значки, которыми обычно предварялись секретные материалы Амои. В последний год многие эти сведения проходили через компьютер Катце по одной простой причине: изменение внутриполитической системы, связанное с гибелью Первого Консула, повлекло за собой закономерное изменение работы черного рынка, а, следовательно, и Катце.
На сегодняшний день на Амои такой должности, как Первый Консул официально вообще не существовало. Были Советники, Вторые  и Третьи Консулы, но никого Первого. Фактически, его обязанности поровну делили Второй Консул Кайл Кин и Советник по нейрокоррекции Рауль Ам, который и при старой системе был очень высоко. Теперь же, фактически, он был связью верхушки с Юпитер.
Мерзкий компьютер не принимала никого, кроме Рауля, поэтому все блонди основательно трепали свои нервы, чтобы попасть к нему на аудиенцию, более того – заставить его обсудить некоторые вопросы с Юпитер.
Сам г-н Ам был слишком занят собственной работой и, возможно, собственным горем, чтобы адекватно воспринимать реальность. Так что вся управленческая элита Амои превратилась в жалкое подобие самой себя со смертью Ясона. Они скорбели, они не могли представить без него свою жизнь.
Что и говорить, даже Катце – не мог.
Когда-то он был удивлен тому, что Советник Ам изъявил свое желание встретиться с бывшим фурнитуром, иногда выполнявшим поручения Минка.
О да, Катце надолго запомнил ту встречу.
Рауль ждал его в кабинете – неделю спустя того взрыва. Перебирал плексигласовые пластинки с отчетами. Волосы потускнели, казалось, сам он постарел. Впрочем, не так уж часто его Катце видел, чтобы судить. На краю стола стоял недопитый бокал вина. Судя по всему, стоял он там давно.
Только много месяцев спустя, у Катце появилась мысль, что это вино не допил Ясон.
Ам внимательно смотрел на хакера, отчего у того появилось какое-то смутное ощущение дежавю, когда-то точно так же на него смотрел Ясон. Правда, во взгляде его не было усталости и безысходности, что была у Рауля.
- Я хочу, чтобы ты занимался вот этим, - с этими словами Советник бросил Катце пару дискет. Ам смотрел спокойно, почти управляя собой.
- С чего это? – Спросил Катце, не успев вовремя прикусить язык. Он-то привык, что мог, почти что мог вести себя так с Ясоном. Он был другим – он позволял это, но даже так подчеркивал расстояние между ними. Рауль мог этого не понять.
- Раньше ты никогда не отказывался работать с этим, - почти безразлично бросил Ам. Катце пожал плечами, но что-то ему не понравилось в том взгляде, который Ам бросил на него. – И вообще, разве тебя не интересует работа рынка?
- Простите, г-н Ам, конечно же, - кивнул Катце, повернув голову в сторону и отчаянно желая закурить. Но, в рабочем кабинете Советника такое не позволялось. Рауль тогда еще только кивнул, позволяя хакеру уйти.
В сотрудничестве прошел год. За это время Катце видел Рауля всего раза два, и то – исключительно по рабочим моментам, которые не могли быть решены без его участия. В остальном Катце старался как можно меньше общаться с «начальством». Он отдавал себя всего работе, чтобы не обращать внимания на собственную потерю. Чтобы не копать глубже, чем необходимо.
На полученной дискете было… Катце даже окончательно проснулся, когда его глаза только мельком увидели строчки. Текст безошибочно встал у него перед внутренним взором. Это было то самое. Секрет Танагуры, извлеченный многго лет назад у Ясона из компьютера нерадивым фурнитуром. Только тогда Катце не успел изучить все данные,  а познакомился только верхушкой этого айсберга.
И вот теперь то же самое. От Рауля. Катце понятия не имел, что ему нужно с этим делать. Он задумчиво закурил. Курить и думать – вот две неразлучные привычки. Он постучал по клавиатуре – легонько по клавишам, не нажимая, потом, не задумываясь, скопировал все на дополнительный винчестер, прикрепленный к его компьютеру на всякий случай, запаролил все так, что сам открыл бы только с бумажкой и с решимостью избавиться от наваждения навсегда, выдернул из разъема.
Наваждение – вот, что было в этих материалах. Воспоминания. Боль. Горечь. Кровь. Грязь. Роскошь блонди. Работа. Черный рынок. Академия. Хлыст в руке Ясона. Тьма. Взрыв. Слезы – единственный раз за всю жизнь. И уже плевать, что это – лишь секрет Танагуры. Лишь главная тайна Юпитер; она уже давно перестала таковой быть.
Катце со злостью сломал сигарету о дно пепельницы. Закрыл глаза и глубоко вдохнул. Выдохнул. Пришел в себя. Теперь только – завернуть винчестер в какую-нибудь тряпку, на старый манер обвязать шнуром и спрятать в одном из пяти тайников его квартиры.
Когда это было проделано, Катце посмотрел на часы. Половина шестого утра. Долго же он провозился… но решимость звонить Аму не пропала.
Он посмотрел на себя в зеркало – чтобы выглядеть в мониторчике комма прилично – точнее сосредоточенно и спокойно, и набрал на сенсорной панели длинный номер личной линии Советника. Рауль ответил не сразу, по прошествии довольно долгого по меркам  блонди времени, но Катце дождался.
Ам выглядел немного растрепанным – по правде сказать, просто заспанным, но такой термин для блонди был неприменим.
- Чем заслужил столь ранний звонок? – голос Рауля какой-то чересчур наигранный.
- Доброе утро, г-н Ам. Дело касается вашего последнего задания. Ваш фурнитур так и не удостоил меня какими-либо пояснениями по этому… вопросу, - Катце долго подбирал слова, но своей тирадой в конце концов остался доволен. Рауль смотрел на него так, словно бы хотел послать куда подальше. А, может, так оно и было.
- Хм. Я подумал, что там все ясно. Тем более, с твоим опытом…
- А. Так вы хотите, чтобы я толкнул это через рынок? – издевательски поинтересовался Катце. Нет, вы только на него посмотрите! И этот мямля – советник Юпитер?..
- Нет, как тебе могло прийти такое в голову. – Рауль, похоже, совсем спокоен. – Я имел в виду, что это нужно... все это не телефонный разговор. Я пришлю машину, с глазу на глаз обсудить это будет проще.
Катце было в общем-то все равно. К тому же, если Рауль сам предлагает… А субординацию Катце и так соблюдать может.
- Когда это будет?
- Полагаю, что в полдень мы уже могли бы встретиться.
- Прекрасно. Доброго дня, г-н Ам.
Строго и лаконично. Катце остался собой доволен. До полудня было еще полно времени, которое хакер решил провести с максимальной пользой – то бишь за сном. Диван и так был уже разобран, оставалось только забраться под плед.
Сон к Катце пришел беспокойный, все время ему снилась та ночь…. И Ясон, смотрящий зло и строго, держащий в руке окровавленный хлыст. Воспоминания… а ведь Катце почти никогда не видел снов. Но мучаться ему пришлось недолго. В половине одиннадцатого зазвонил будильник, заботливо поставленный на столик около дивана.
Катце открыл глаза. Он чувствовал себя как угодно, только не отдохнувшим. Была правда еще пара способов проснуться, которыми он не преминул воспользоваться. Принял душ, выпил раритетного кофе, на всякий случай открыл окно, выходившее в переулок. То, что выходило на проспект было просто опасно открывать. Потом Катце посмотрел на себя в зеркало и решил, что грязно-серый рабочий пиджак для встречи с самим Советником не очень-то подойдет, и сменил его на белый свитер с широким горлом. Все равно было прохладно.
Ровно в половине двенадцатого в дверь позвонили. Это был шофер Рауля, Катце его знал уже давно. Хакер закурил и вышел из квартиры. Запирать ее было довольно муторным и долгим  занятием, к тому же еще он не хотел, чтобы коды к двери знал кто-то еще, поэтому шофер был сослан обратно в машину. Через пятнадцать минут Катце уже сидел в салоне машины.
Это было непривычно, обычно он сам водил. Да и не пристало фурнитуру – пусть даже и бывшему - быть дорогим гостем. Ну, возможно, не дорогим, а хотя бы ожидаемым. И Катце даже стало странно, что Рауль уделяет ему именно такое время – полдень, когда обычно к Советнику ломились другие блонди, решать государственные вопросы.
…Рауль сидел в кабинете за столом и перебирал отчеты. Длинная челка свисала на половину лица, хотя ему скрывать было нечего. Катце деликатно кашлянул, Рауль поднял на него глаза. Он был какой-то странный – слишком задумчивый, таким блонди быть не должен.
- А, это ты... Эти материалы… - Рауль явно не знал, с чего начать. Это настораживало. Ведь если Юпитер узнает обо всем этом…
- Да. Я… подумал, что лучше убрать их подальше. А оригинал уничтожить, - сказал Катце, чувствуя себя в центре большого кабинета слишком неуверенно. Как будто снова был мальчишкой-фурнитуром.
- Прекрасно, - кивнул Рауль.
Прошла минута. Никто ничего не говорил, и, судя по всему, создавшуюся тишину нарушать не собирался. Катце осматривал стены, Рауль – свой стол. Потом, неожиданно, поднялся со своего места и подошел вплотную к Катце, внимательно и критично разглядывая его лицо.
- Как ты думаешь… он понимал, к чему все шло? – Неожиданно спросил Рауль, и только теперь Катце заметил, что глаза у того немного покраснели, а губы и вовсе тряслись. К тому же у Катце были явные проблемы с ответом. Он, конечно, понимал, о чем идет речь, но совсем не мог понять, почему его спрашивает об этом Ам.
- Думаю, что, конечно. Да. Понимал… но, возможно, принимать не хотел. Думал, что все обойдется, - сказал Катце задумчиво. Его-то все время мучал вопрос, неужели Ясон любил так сильно?.. А потом прибавил:
- Вас это беспокоит?
Формулировка была нейтральная. Даже чересчур. То есть вроде как не совсем «вы хотите об этом поговорить?» и совсем не «вас не должно это заботить». Рауль посмотрел в глаза Катце так, что тому стало не по себе. Такого взгляда у Рауля он еще не видел.
Глаза затравленной кошки. Гордой некогда, до смерти затравленной кошки.
Советник отошел от него и рухнул – не сел, не опустился, а именно рухнул на диван у стены и закрыл глаза.
Катце осмелился подойти ближе, присел на подлокотник, достал сигареты. Ну вот зачем Раулю потребовалось заводить этот разговор? Кому от него вышла польза? И совсем уже некстати здесь был Катце. Он пощелкал зажигалкой. Рауль поднял на него взгляд, который ясно говорил «делай, что хочешь, только не мешай». Ну, может, в чуть более грубых формулировках.
- Он не боялся, это, наверное, было главным. Он никогда… никогда не боялся идти против системы. Против Юпитер, против вас, г-н Ам. Впрочем, я более чем уверен, что такие мелочи его и вовсе не заботили. Он не любил… настолько сильно не любил, чтобы… в общем, он просто был другим. Он жил… он не боялся удовлетворять свои желания, потакать своим чувством. Рики не стал его Ахиллесом. Я вообще думаю, что Рики был для него некоей движущей силой. Но его никто не понял. Даже Рики – и тот не понял до самого последнего момента. Но все уже было решено, и было поздно что-либо менять. А вы… вы просто не смогли переступить через великую утрату, не смогли – и я говорю не только о вас, г-н Ам, - вообще обо всех, кому он был дорог – вы не смогли жить так, как он стремился. Ведь фактически, он умер не просто почему-то, он умер ради. Ради своих чувств, ради того, чтобы его смерть не была напрасной. Он прекрасно сумел передать вам свою волю. Мне горько видеть, как вы – великие блонди, мать вашу, не можете банально жить так, чтобы подобное не повторялось!
К концу фразы Катце совсем выдохся, да и нервов у него на это ушло, так что он, наплевав на все, закурил. Не сдержался. Сказал. Но ведь Ясон и Рики заслуживали того, чтобы это было сказано. Если за прошедший год никто не додумался до этого.
- Блонди… чувства… о каких вещах ты говоришь, ты ведь сам ничего этого не знаешь! – На повышенном тоне высказал Рауль. Катце было жаль его.
Блонди до мозга костей, начальник нейрокоррекции, что еще хуже – он не мог в полной мере понять, что такие чувства, какие вели Ясона, были необходимы любому существу. Тем более, человеку – все же человеку, пусть и с IQ за 300, неуязвимостью и совершенством организма. Юпитер не давала им этого – она запрещала то, что спасло бы сейчас всех. Ну, двоих бы точно спасло.
- Г-н Ам, если это все, то мне лучше удалиться, - сказал наконец Катце. Он был сильно не уверен, что его присутствие необходимо в этом случае.
- Нет! Я имел в виду, что хотел бы, чтобы ты остался. И, прошу тебя, называй меня Рауль. Официозность не к лицу такому человеку, как ты, - Рауль начал успокаиваться, сделав над собой усилие, он даже слегка улыбнулся.
- Как прикажете, г-н Ам. Рауль.
Имя было неприятно – непривычно для Катце. Он никогда не называл блонди просто по имени, это нарушало естественную для фурнитура – пусть и бывшего – субординацию. Он сам усмехнулся над собой. И это он только что говорил о мучавших Танагуру догмах – сам сразу же показал, как много влияния они оказывают на людей.
- Простите, Рауль, я закурил, - сказал Катце, сообразив, что пепел уже изрядно попортил казенный ковер. Советник пожал плечами и глубоко вдохнул, успокаиваясь.
- Неужели… это было сильнее его? – Задал он сакраментальный вопрос. Катце пожал плечами, не зная, что на это ответить. В конце концов, он не был душеприказчиком Ясона.
- Возможно, и нет. Но он сам хотел поддаться этим… чувствам.
- Блонди не могут чувствовать… не должны, - сказал Рауль, смотря в окно. – А как ты думаешь, а, Катце?
- Рауль, понимаете… это сложный вопрос. И я считаю, что каждый решает это сам для себя. Позволить себе эти чувства и пойти против Юпитер или же нет, придерживаться буквы закона. Но, что есть закон Юпитер? Эмоции нельзя запретить, сказать, что они вредны и неправильны. Это нечто естественное. И…
Рауль поднял на него глаза. Смотрел на Катце так, как смотрят обиженные дети на родителей. Катце было почти его жаль. Ведь, на самом деле, Раулю досталось больше всех, а его психика – забитая всякой чушью о неэмоциональности блонди и совершенно неразвитая, подверглась слишком уж жестокому испытанию. Он не знал, как переступить потерю Ясона, а со всех сторон ему начали говорить, что теперь формально он должен стать Первым Консулом. Это были лишние слова, говорилось их много и часто, и это стало для Рауля последней каплей. Его еще надолго хватило – на целый год.
- И?
- Это сложно… объяснить. Это нужно чувствовать, вот, что я могу сказать. Простите, Рауль, но… я почему-то думаю, что это все, что я могу для вас сделать, - сказал Катце. Ему не хотелось заниматься рефлексиями Советника. Ясон бы этого не одобрил, и вообще, Катце не имел решительно никакого отношения к его жизни.
- Конечно, Катце. Ты свободен, - сказал Рауль тихо. Он смотрел на Катце так, как будто это он – рыжий бывший фурнитур – был во всем виноват.
- До свидания, Рауль, - сказал Катце и ушел.
На улице он закурил. Знал ли ты, Рауль, насколько серьезно это всегда было для Ясона?..